Итак, религиозная антропология и выводимая из неё религиозная этика Толстого, составлявшая, собственно, стержень его общетеоретических воззрений, направлена главным образом к человеку и посвящена выяснению отношения людей к миру, человеческой природы, материальной и духовной жизни, цели и смысла человеческого существования. Этот круг вопросов издавна волновал человечество, и все крупные художники или мыслители прошлого так или иначе затрагивали ту область, которая для Толстого была единственно важной и которой он посвятил свой талант. Не найдя у своих предшественников удовлетворяющего ответа на эти вопросы, Толстой обратился к исследованию самой жизни в самых различных се проявлениях. Хорошо зная быт и нравы дворянской аристократии, городских низов и разоряющегося крестьянства, он нарисовал в своих художественных произведениях яркую, убедительную картину распада феодальной России. Однако, не сумев разобраться в сущности социальных противоречий, он, как часто бывает в таких случаях, стал искать спасения в религии. Слабость Толстого в теоретическом отношения легко обнаруживается в неопределенности и двусмысленности терминологии при определении даже таких коренных для него понятий, как “Бог”, “разум”, “душа”, “интуиция”, “смысл жизни”. Его теория строится не на логике, а скорее на чувстве, на психологическом восприятии.

Но как бы то ни было, Толстой — художник, мыслитель и проповедник был борцом против неправды, социально-политического угнетения и экономического неравенства. В этом смысле совершенно справедливо отметил В. Ф. Асмус, что толстовская религия была больше социальной критикой, чем догмой богословия. Такой же характер имеют и его взгляды на общество, в которых позитивная программа очень слаба, неубедительна, утопична, тогда как протестующий, обличающий голос гениального писателя приковал к нему внимание всего цивилизованного мира, а самодержавие, правящие классы и церковь видели в нем одного из самых опасных своих врагов.