До середины XIX в. производимые человеком возмуще­ния биосферы соответствовали их допустимым пределам, структурные соотношения в биоте сохранялись в границах, определяемых законами устойчивости биосферы, а потеря биоразнообразия была незначительна. Около столетия назад человечество перешло порог допустимого воздействия на биосферу, чем обусловило деформацию структурных отно­шений в биоте и угрожающее сокращение разнообразия. Вследствие этого биосфера перешла в возмущенное состоя­ние. Методологи призывают осознать, что коэволюционное сосуществование природы и общества становится пробле­мой планетарного масштаба и приобретает первостепенную значимость.

Проблемы виртуальности и виртуалистики, оформились в самостоятельное направление психологии, однако они, как и многие другие научные факты, нуждаются в философской рефлексии, в уровне анализа, который, не искажая первона­чальные данные, мог бы вписать их в систему объяснения и предсказания.

Размышляя над феноменом виртуальной реальности, прежде всего хотелось бы обратить внимание на то, что вир­туальность мотивирована целеполаганием, которое, однако, может быть как осознанным, так и неосознанным. Когда виртуальная реальность создается осознанно, целенаправ­ленно, то она приобретает характеристики артефакта - ис­кусственно созданного объекта и теряет спонтанность и беспредпосылочностъ. Виртуальная реальность - это инореаль­ность. В ней явно обнаруживается свобода, а иногда и произ­вол человеческих мотиваций. В этом качестве виртуальная среда предстает как очень гибкая, динамичная, полностью со­риентированная на создание требуемого на данный момент жизненного мира переживаний. За такими невинными ее ха­рактеристиками, как иллюзорность, мир грез и мечтаний, скрываются претензии на статус сущего, укорененного в пси­хосоматических потребностях организма, претензия к суще­ствующему в его недостаточности и недочеловечности. Состо­яние удовлетворенности - одна из наиболее приоритетных целей моделирования виртуальной реальности. Другая ясно просматриваемая цель состоит в компенсации эмоциональ­ных или ментальных потерь. И третья, наиболее затеоретизированная, предполагает поиск смыслов в условиях гипотети­ческого (условно предполагаемого) диалога.

Одной из серьезных проблем виртуалистики является проблема соотношения между образом и вещью, дихлтомия власти образа и конкретности вещи. Личная или субъективная ис­тория всегда во многом виртуальна. Мы часто в мыслях воз­вращаемся к ситуациям, вновь их переживаем, желая их изменить. Зачастую мы так сильно сожалеем о том, что не слу­чилось, что вновь и вновь погружаемся в контекст произошед­шего, додумывая, а вернее, достраивая иные его траектории, вздыхая, ах, если бы . Но границы конкретной реальности, проза каждодневного бытия, имеющего самостоятельное суще­ствование, не очень подвластны идеально-преобразовательно­му «хотению» каждого индивидуального Я, его произволу и наитию.

Говоря об атрибутике виртуальной реальности недостаточ­но отметить, что она идентична актуальной реальности, т. е. включает в себя пространство, время, движение, развитие, отражение, необходимо подчеркнуть, что она обладает идеально-артефактными, виртуально-специфическими свойствами. Пространственно-временные процессы не связаны жест­ко однозначно фундаментальными физическими константа­ми, они могут быть проявлены в n-ном количестве измере­ний, могут нарушать порядок времени, идущий из прошлого через настоящее в будущее. Отражательные процессы в вир­туальной реальности происходят в режиме мультимедиа, где допустимы стоп-кадр, замедление, ускорение, перескоки, пропуски и прерывы, а движение не обладает статусом абсо­лютной изменчивости. Развитие соответственно может быть инверсионно, т. е. обращено вспять. Многообразие взаимо­действий может проявлять загадочные свойства, неведомые в условиях привычной нам земной причинности.