Однако человек, вроде бы и не подрывая в целом основы своего при­родного, социального и индивидуального бытия, может отрицать прошлую целесообразность исключительно ради удовлетворения собственных телесных вожделений или в своекорыстных, частных интересах.

Так, потребитель (обжора-сластолюбец, лентяй, развратник или мещанин, погрязший в погоне за вещами) рабски приносит жизнь своего духа в жертву низшим плотским влечениям. Эгоист сознательно или бессознательно удовлетворяет свои прихоти и достигает своих корыстных целей за счет свободы и интересов других людей. Волюнтарист, о чем мы писали чуть выше, приносит в жертву своей жажде власти не только свободу и достоинство, но зачастую и жизнь других людей. Но имеют ли жизни потребителя, эгоиста и властолюбца какое-то отношение к подлинной свободе? По-видимому, нет. Все они — рабы, марионетки своих низменных страстей и эгоистических вожделений. Из этого примера становится ясным следующее.

Подлинная свобода всегда имеет этическое измерение и подразумевает целесообразное отрицание прежде всего собственных низменных страстей и импульсов. Она несовместима с распущенностью и эгоиз­мом. Напротив, по-настоящему свободный человек всегда имеет представление о подлинной иерархии ценностей, никогда не подчиняет духовное телесному, а свои личные интересы не удовлетворяет за счет общества. Свобода неотделима от понятия общего блага. Кстати, под­линные личные интересы никогда за счет интересов общественных и не могут удовлетворяться — это самый зримый критерий ложных це­лей и ценностей индивида. И наоборот, истинные общественные интересы никогда не могут удовлетворяться за счет свободы и достоинства отдельной личности.

Следовательно, можно конкретизировать данное выше определение: подлинная свобода есть рациональное отрицание прошлой целесообразности во имя общественно значимых целей.

Только те действия, которые не посягают на чужие свободу и достоинство, а, напротив, способствуют (или по крайней мере не наносят ущерб) благу и личному совершенствованию других членов общества, можно назвать подлинно свободными. Это может быть экономичес­кая, политическая или какая-нибудь любая иная деятельность, чьи цели удовлетворяют рациональные материальные и социальные потребности людей, а также их духовные потребности.

При этом свободным никак нельзя назвать спекулянта-финансиста или предпринимателя, озабоченного обогащением любыми средствами и готового продать покупателю негодный товар. Нельзя также назвать свободными и тех, чье производство (пусть и самое высококачественное) удовлетворяет иррационально-разрушительные (типа ку­рения) или порочные (типа издания порнографической продукции) потребности; как нельзя назвать свободным политика-лгуна, не брез­гующего никакой ложью, дабы взобраться и удержаться на верхушке политической авансцены, или политика-лоббиста, выдающего инте­ресы частной фирмы или отдельного ведомства за общенародные. Не имеет никакого отношения к свободе и журналист, оправдывающий или поэтизирующий человеческие пороки, а также виды деятельнос­ти, их удовлетворяющие.

Свобода абсолютно несовместима с аморальностью: ложъю, корыстью, разгулом телесных похотей, властолюбием и эгоизмом, во всех его проявлениях.

Вместе с тем если понимать общественно значимые цели в самом широком смысле, то свободным следует признать человека, занимаю­щегося личным самовоспитанием и нравственным совершенствова­нием. Победа над собой, Отрицание своих слабостей, эгоизма, неве­жества есть всегда общественно значимые, а отнюдь не индивидуалистические действия. Жизнь такого человека может стать образцом для творческого жизнеустроения других людей, особенно для только что вступающих в жизнь. Разве судьбы выдающихся по­движников духа — деятелей религии, искусства, науки — не являют собой вдохновляющий пример мужественного восхождения по спи­рали духовного и нравственного совершенствования?