Ощущение – это сенсорный процесс первичной обработки информации. Восприятие, или перцепция, формирует психический образ. Но вот это выделение двух стадий обработки информации – сенсорных и перцептивных процессов является довольно абстрактным, их на самом деле невозможно отделить друг от друга, ибо одни и те же структуры мозга могут выполнять различные функции. Ощущение как реакция нервной системы на тот или иной раздражитель имеет рефлекторный характер, который в цепи до коры головного мозга принимает рефлексивные функции, Можно сказать, что именно в этой цепи от органов чувств до воспринимающих зон коры головного мозга и более того, в длительной циркуляции по этой цепи (и подобным цепям) нервного импульса, и возникают все психические феномены от ощущения до образа и представления. Но это и есть область сознания. И выйти из неё можно только в область субстанции (что и показал Гегель уже в «Феноменологии духа»), а не в мифическую область «чистого» субстанциеподобного сознания.

В отличие от любых видов феноменализма, отождествляющих феномены и данные сознания, феномен у Гуссерля - это результат особой настроенности сознания, превращённого в «чистое сознание». Феномены последнего - это особый уровень бытия (бытийная сфера, по Хайдеггеру [243, с. 104]), своего рода абсолют (монада, аналог «эйдоса» в платоновском смысле) сам на себя замкнутый и самодостаточный. «Прослеживая поток явлений в имманентном созерцании, мы переходим от феномена к феномену . и никогда не приходим ни к чему, кроме феноменов» [77, с. 26, 45]. Сознание подвергшееся феноменологической редукции (очищение смыслов от предметного содержания) и проявляется как чистое сознание, которое интерпретируется как смыслообразование – по Гуссерлю, это и есть действительный предмет науки, а не те эмпирические данные, которые мы привыкли считать научными. Смыслообразование отмежевывается от мифологических, научных, идеологических и повседневно-обыденных установок и схем. Редукция, или движение к предметам - это воссоздание непосредственного смыслового поля, поля значений между сознанием и предметами (самоявленность, самоданность вещей). Собственно значение - это обнаружение сознания направленного на предмет. Но в своей сущности сознание принципиально непредметно. Эта «новаторская идея сознания как смыслообразования» по сути самая разрушающая в концепции Гуссерля. Можно до дыр зачитывать страницы его работ, но уловить внутренний смысл смыслообразования не удаётся. Это смысл без смысла, «голый» смысл, проявляющий себя как индивидуальное переживание по поводу чего-либо, но лишённый этого чего-либо. Но эмоции только наполняют смысл переживаемым содержанием, а без них смысл – ничто! Гуссерль совершенно неправомерно переносит логическую категорию «смысл» в сферу переживаний, не наделённую логическими свойствами. Разум, наполненный смыслом, и эмоциональная монада, наполненная переживаниями - это качества разных субстанций, разных душ, что отмечали ещё Платон и Аристотель. Они влияют друг на друга: разум, осмысливая что-то, пробуждает к жизни некоторые переживания (в переживающей монаде), а переживания наводят на некоторые размышления, но это влияние слишком далеко от объединения, а тем более от отождествления. Переживания (правда, далеко не все) возникают и по поводу, но в этом есть только один смысл - это их свойство. Повод можно уточнить, но он не смысл переживаний (одни и те же переживания могут возникать по разному поводу). Большинство переживаний бессознательны, неясны, с трудом идентифицируются и вообще возникают не по внешнему поводу. Человек так устроен, что где бы ни искал смысл, при желании всегда его найдёт. За примером не надо далеко ходить. «Чёрный квадрат на белом фоне» Казимира Малевича – символ того, сколь неисчерпаемы, поистине бесконечны смыслы и переживания, которые вдруг открываются человеческому сознанию даже в примитивных изобразительных формах. И дело не во внешней оболочке воспринимаемой формы, а в самом воспринимающем, конструирующем, оценивающем сознании-воображении, если оно побуждается к осознанию до того бессознательно существовавших эмоций (ведь каждый переживает и видит в «квадрате Малевича» своё глубоко индивидуальное, а глубже задумается, увидит и в круге).