личности. Тем не менее скрепленный с ним Сын изначально соотнесен с этим

величием. Его страстной путь, путь его субъективности есть путь разгадки этих

различий во взаимопринадлежности составляющих компонентов. В результате чего

обнаруживается Предсуществование самого Иисуса: "Прежде, нежели был Авраам, Я

есмь" (Ин.8,58).

Другими словами, нужно "прийти"4 к Я не на основании "виденного" или

припоминаемого знамения. Отныне знамение является траекторией субъекта и

заменяет знамение-дар. В связи с этим можно процитировать следующий полемический

отрывок: "Иисус же сказал им: истинно, истинно говорю вам: не Моисей дал вам

хлеб с неба, а Отец Мой дает вам истинный хлеб с небес" (Ин.6,32).

Для соприкосновения с сигнификацией недостаточно одного визуального восприятия,

чтобы обнаружить присутствие Дающего. Важно открыть то пространство, которое

должно быть названо субъективным и которое через репрезентацию (визуальное

восприятие) раскрывает подлинное доверие между мной и Отцом в новом сокровенном

внутреннем пространстве ["приходящего ко Мне не изгоню вон" (Ин.6,37)]. "Но Я

сказал вам, что вы и видели Меня, и не веруете. Все, что дает Мне Отец, ко Мне

придет; и приходящего ко Мне не изгоню вон, ибо Я сошел с небес не для того,

чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца" (Ин.6,36-38).

С открытием этого внутреннего и незримого пространства сенсорные основания

семиологии Иоанна преобразуются

292 Ю. Кристева

в интенсивное символическое измерение. Нет необходимости ни "видеть" Бога-Отца,

ни "знать" то, что Сын есть хлеб с Небес, подобно тому, как все "знают" отца и

мать Иисуса (Ин.6,41-46). Только тот, кто "пришел" от Бога, "видел" Отца ["Это

не то, чтобы кто видел Отца, кроме Того, Кто есть от Бога; Он видел Отца"

(Ин.6,46)]. Визуальная репрезентация на сей раз заменяется психической

(путешествие, родство) и одновременно символической (наделение смыслом): потому

что человек считает себя смысловым содержанием знамения и рожденным Третьим

(Отцом), к которому Сын относится с доверием и порождает веру других. Смысл,

если он субъективен, восходит к этому доверию. Будучи любимым учеником Иисуса,

Иоанн смог поставить веру и любовь в основание своей концепции сигнификации.

Где находится ключ к этой субъективной семиологии для сообщества Иоанна? В

Евхаристии, через которую причастник приобщается "есть Плоти Сына Человеческого"

и "пить Крови Его" (Ин.6,53).

Можно усмотреть за этой устной и символической ассимиляцией верующего Богу-Сыну

мощную идентификацию участника Литургии с Абсолютным Субъектом. Более возвышенно

Христос определяется как "скрепленный" (scelle) с Отцом через веру. Речь идет о

фантазматической идентификации, которая мобилизует как образность, так и

восприятие, и разворачивается вплоть до абстрактной сигнификации, венчающей этот

путь. Кроме того, динамика этой евхаристической идентификации вызывает подлинное