Современная технология познания мира эвристика и методология науки
Перейдем от изложения методологии в историческом ракурсе к изложению ее актуального состояния. Конечно, все сказанное выше не есть обзор исторически любопытных эпизодов, а есть становление основ логики, методологии и философии науки, которые остаются основами актуальной, те современной, методологии. Поскольку речь идет о фундаментальных положениях методологии науки, есть все основания утверждать об их непреходящей значимости.
Предварительно еще раз (и не в последний раз!) заметим, что создать алгоритм (логику, технологию, рецептуру) получения нового знания принципиально невозможно. Поэтому все перечисленные ниже принципы могут рассматриваться только как направления научного поиска из сферы возможного, но не необходимого
Вся история науки свидетельствует о том, что никто не смог начертать путей открытий нового гениям и талантам, но сколько крови было пролито в прямом и переносном смысле (трагедии личных судеб мыслителей, трагедии научных идей) из-за их неприятия «учеными-обывателями», т.е. к адептама традиционных направлений и сложившихся знаний.
Для принципиально нового знания, то есть знания логически невыводимого путем дедукций и систематизации из известного знания, характерны две особенности начальных этапов становления: случайность открытия (в смысле отсутствия специальной программы этого открытия) и непризнание в научном сообществе. В истории научных открытий практически не исключений, где такие особенности отсутствовали бы. Приведем некоторые примеры, перечень которых можно продолжать и продолжать.
Вначале рассмотрим примеры из области «случайных)) (непреднамеренных) открытий.
Под случайностью открытия мы имеем в виду принципиальную его неожиданность и незапланированность пути к нему. Что же касается общих тенденций и закономерностей становления научного знания, то здесь есть элемент необходимости. Во всяком случае, открытия совершают исследователи-ученые, а не пирожники и сапожники. Как остроумно заметил немецкий психолог Г. Мюнстерберг: «В мире было много гальванических эффектов и до того, как Гальвани случайно увидел, как сокращается лапка лягушки, лежащая на металлическом проводе. Мир всегда полон подобных случайностей, но в нем редко встречаются такие люди, как Гальвани и Рентген»[83]. В этом же смысле высказывался Л. Пастера: «Случай помогает только тем, чей ум созрел для этого» (цитировано по [Гурвич, 1981, с. 23]). Многие видели падающие яблоки, но не сформулировали закона всемирного тяготения, многие видели скрученных змей и наяву и во сне, но не открыли структуры молекулы бензола.
Случайность открытия (в обозначенном смысле) видна из призеров открытий Гальвани (краткое описание ситуации уже дано) и Рентгена (было обнаружено почернение закрытой от света фотопластинки при случайном ее контакте с радиоактивным источником). Но, кроме этих хрестоматийных примеров, мы можем привести столько, сколько, пожалуй, открыто принципиально новых явлении природы.
Так, исходной задачей Кулона было не измерение силы притяжения электрических зарядов, а реализация совершенно ивой программы Гука, в рамках которой Кулон под изобретенные им высокочувствительные крутильные весы искал задачи.
«Излучение Черенкова-Вавилова» было открыто в 1934 г. при постановке и решении рядовых вопросов люминесценции жидкостей, а отнюдь не в связи с программой открытия светового излучения заряженных частиц, движущихся в среде со скоростью, превышающей фазовую скорость света в этой среде.