Отказ от противопоставления небесного мира земному и последующий крах коммунистической утопии и нужной для ее обоснования диалектики привели в конечном счете к тому, что противопоставление Рас. и Раз. потеряло даже слабые намеки на ясность.

ИНТУИЦИЯ

(от позднелат. intuitio, от лат. intueor — пристальное, внимательное всматривание, созерцание) — способность к прямому усмотрению истины, постижению ее без всякого рассуждения и доказательства. Для И. обычно считаются типичными неожиданность, невероятность, непосредственная очевидность и неосознанность пути, ведущего к ее результату. С «непосредственным схватыванием», внезапным озарением и прозрением много неясного и спорного. Иногда даже говорится, что И. — это куча хлама, в которую сваливаются все интеллектуальные механизмы, о которых неизвестно, как их проанализировать (М. Бунге). И., несомненно, существует и играет заметную роль в познании. Далеко не всегда процесс научного и тем более художественного творчества и постижения мира осуществляется в развернутом, расчлененном на этапы виде. Нередко человек охватывает мыслью сложную ситуацию, не отдавая отчета во всех ее деталях, да и просто не обращая внимания на них. Особенно наглядно это проявляется в военных сражениях, при постановке диагноза, при установлении виновности и невиновности и т.п.

Из многообразных трактовок И. можно эскизно наметить следующие:

И. Платона как созерцание стоящих за вещами идей, приходящее внезапно, но предполагающее длительную подготовку ума;

интеллектуальная И. Р. Декарта как понятие ясного и внимательного ума, настолько простое и отчетливое, что не оставляет никакого сомнения в том, что мы мыслим;

И. Б. Спинозы, являющаяся «третьим родом» познания (наряду с чувствами и разумом) и схватывающая сущность вещей;

чувственная И. И. Канта и его более фундаментальная чистая И. пространства и времени, лежащая в основе математики;

художественная И. А. Шопенгауэра, улавливающая сущность мира как мировую волю;

И. философии жизни (Ф. Ницше), несовместимая с разумом, логикой и жизненной практикой, но постигающая мир как форму проявления жизни;

И. А. Бергсона как непосредственное слияние субъекта с объектом и преодоление противоположности между ними;

моральная И. Дж. Мура как непосредственное видение добра, не являющегося «естественным» свойством вещей и не допускающего рассудочного определения;

чистая И. времени Л.Э.Я. Брауэра, лежащая в основе деятельности мысленного конструирования математических объектов;

И. З. Фрейда как скрытый, бессознательный первоисточник творчества;

И. М. Полани как спонтанный процесс интеграции, непосредственного внезапного усмотрения целостности и взаимосвязи в ранее разрозненном множестве объектов.

Этот перечень может быть продолжен: едва ли не у каждого крупного философа и психолога имеется свое собственное понимание И. В большинстве случаев эти понимания не исключают друг друга.

И. как «прямое видение истины» не является чем-то сверхразумным. Она не идет в обход чувств и мышления и не составляет особого рода познания. Ее своеобразие состоит в том, что отдельные звенья процесса мышления проносятся более или менее бессознательно и запечатлевается только итог мысли — внезапно открывшаяся истина.

Существует давняя традиция противопоставлять И. логике. Нередко И. ставится выше логики даже в математике, где роль строгих доказательств особенно велика. Чтобы усовершенствовать метод в математике, полагал Шопенгауэр, необходимо прежде всего отказаться от предрассудка — веры в то, будто доказанная истина выше интуитивного знания. Б. Паскаль проводил различие между «духом геометрии» и «духом проницательности». Первый выражает силу и прямоту ума, проявляющихся в железной логике рассуждений, второй — широту ума, способность видеть глубже и прозревать истину как бы в озарении. Для Паскаля даже в науке «дух проницательности» независим от логики и стоит неизмеримо выше ее. Еще раньше некоторые математики утверждали, что интуитивное убеждение превосходит логику, подобно тому как ослепительный блеск Солнца затмевает бледное сияние Луны.