Субстанция вечна, она вне порождённого эмпирией времени и пространства. С этим ещё как-то соглашаются, но перенести такие свойства на плюрализм субстанций отказываются кажется все. Сам отказ конечно уже противоречие, алогизм, но привычное с детства эмпирическое мышление упрямо держится за представление и очевидное, то есть эмпирический факт. Оно повсюду наблюдает «смерть субстанций» от бактерий до метагалактик. Субстанция, в отличие от эмпирии, консервативна, она живёт по довольно жёстким и неизменным законам. Это законы вне времени, законы бесконечности – causa sui субстанции. Есть закон вечного движения и есть силы, обуславливающие его, но нет закона ослабления и гибели субстанции, развития или деградации её. Ни одна категория диалектической логики на это не указывает. А факты? Гегель по поводу их уже высказался.

«Субстанция умирает» - заключение эмпирическое, предполагающее все атрибуты умирания, а их у субстанции нет. Это только наша речь в силу временной последовательности развёртывания логики рассудочного мышления воспроизводит «развивающиеся» свойства субстанции в порядке последовательности. На самом деле они вневременны и либо наличествуют субстанции все до последнего, либо нет никакой субстанции и нет никаких промежуточных состояний. Но эмпирическая причина смерти всегда (или почти всегда) может быть.

Субстанция находится в непрерывном, повторяющемся движении (цикле), обусловленном взаимным переходом её противоположных сил. На определённом этапе взаимного перехода противоположностей могут возникать два «незаметных» для самой субстанции события. 1. В ней появляются области, доступные для эмпирического исследования. Это либо вещественно-телесное, либо сознание, как в субстанции души, либо какие-нибудь другие образования. Естественно, что на саму субстанцию, её законы силы (законы) этих вновь появившихся областей совершенно не влияют – они несущественны для неё (врéменные, невсеобщие, случайные, частные, локальные и т.д.). 2. Появление у этих несущественных для субстанции областей своих эмпирических закономерностей и возникновение ещё одного события – «рождение» новой субстанции, или как определяют в эмпирии, вышележащей формы материи, уровня материи и т.п. Несущественное одной субстанции пространственно совпадает с несущественным другой: организмы состоят из молекул, молекулы из атомов, а те из элементарных частиц … Но всё это временно и самое главное неверно, неверно уже потому, что выявляется в эмпирии. По логике вещей не могут, скажем, частями молекулы быть атомы – это абсурд с точки зрения объективности. Частями молекулы могут быть только части молекулы, но никак не атомы, которые являют собой совершенно иное качественное образование (иной уровень «реальности»).

Любая субстанция находится в «круговороте» - взаимном переходе своих имманентных полярных сил друг в друга. На каком-то этапе этого круговорота создаются условия для возникновения из этой субстанции субстанции новой. По аналогии с терминологией эмпирической концепции уровней материи её условно можно назвать вышележащей, а их отношения иерархическими. В эмпирическом времени круговороты нижележащих будут более длительны, чем круговороты вышележащих (эта длительность пропорциональна и размерам этих иерархических образований). Иерархия строится, потом исчезает и снова строится и так до бесконечности – в чём и суть древней эмпирической идеи мирового круговорота. В объективной же реальности, в логике этой реальности ни одна субстанция не рождается и не гибнет, каждая существует относительно самой себя и относительно самой себя является вечной. Относительно же эмпирического наблюдения диалектическая логика (логика субстанции) ничего не говорит.

Вернёмся теперь к вопросу об эмпирической причине смерти субстанции. Давайте представим ситуацию, которая может показаться несколько отвлечённой из-за эмпирической образности, но зато доходчивой. Озеро с устоявшимся биоценозом. Какая-то рябь на его поверхности – совершенно несущественное для биоценоза явление, не существующее для его законов и биологических сил. Но рябь может перейти в волны и усилиться, а всё закончится тем, что озеро будет выплеснуто на сушу. Биоценоз исчез, а его биологические силы (трофические, популяционные, сексуальные и т.п.) не имели ни малейшего отношения к случившемуся. Биоценоз не умер, а исчез и это разные категории, хотя обе не имеют отношения к логике существования субстанции. А если озеро будет постепенно высыхать? Нужно отвлечься от конкретных живых представителей озера и сосредоточить внимание на силах (форме) самого эмпирически воспроизводимого биоценоза. Разрыв трофических, сексуальных, популяционных … связей и есть исчезновение биоценоза как субстанции. Цивилизации или галактики по эмпирическим данным умирают длительно и эмпирики не могут заметить, что их субстанции остаются вечно молодыми. Допустим, что полярность биосферы является трофической (обеспечивается продуцентами, консументами и редуцентами), тогда для этой конкретной субстанции безразлично, какими видами живых существ она будет населена – современными, включающими людей, или только «делящимися» и поглощающими друг друга коацерватными каплями (протобионтами), в обоих случаях это будет субстанция биосферы. И какой бы унылый вид она ни приняла, скажем, после ядерной войны, но если сохранятся бактерии (всегда продуцирующие и редуцирующие), она будет всё той же самодвижущейся и вечно юной субстанцией, для которой любые эмпирически значимые изменения несущественны.