Если попытаться дать краткий очерк неоконфуцианской системы, как бы наметив ее абрис, то она предстанет перед нами приблизительно так. Единой первоосновой мира является Великий Предел (тай-цзи), тождественный Беспредельному (у цзи). Теперь это уже не "монада", выражающая принцип единства и взаимообращаемости инь и ян как состояний энергии-ци, а субстанция инь и ян, понимаемых отныне как своего рода "поля", образуемые состоянием субстанции: ее движением или покоем. Как говорит Чжу Си в своем комментарии к "Изъяснению схемы Великого Предела" ("Тайцзи ту шо") Чжоу Дунь-и: "То, что называют Беспредельным, это и есть Великий Предел. Он есть субстанция инь, когда покоится, и субстанция ян, когда движется" (Цы со вэй у цзи эр тай-цзи е. Цзин эр инь, дун эр ян чжи бэньти е). Субстанция Великого Предела как бы двуполярна: с одной стороны, он есть принцип ли (форма), с другой – оформляемая этим принципом материя ци. Логически ли предшествует ци, но метафизически они вполне совечны. Принцип как бы озаряет светом своей разумности косное ци, порождая, таким образом, все многообразие сущего. Но если о ци говорилось уже очень много, то категория ли появилась на этих страницах впервые и нуждается в некоторых комментариях.

Слово ли не относится к числу основных терминов древнекитайской философии. Изначально оно означало размежевание полей, позднее – прожилки в камне, например в нефрите, а также обработку драгоценных камней. Уже в этом значении присутствовала идея некоей упорядоченности, точнее, внесения порядка в неупорядоченное, его структурирование. В современном китайском языке понятие "рациональность" передается через слово хэ-ли – "соответствующий принципу", "соответствующий ли".

Слово ли иногда встречается в древних философских текстах, например в "Сюнь-цзы", однако в полной мере терминированность он приобретает в даосско-конфуцианской философии мистологии ("Учение о Сокровенном", "Сюань сюэ"), особенно у Ван Би (226-249). Здесь ли (принцип) становится одним из атрибутов "отсутствия" (у) как первоначального потенциального состояния космоса. Следующий шаг был предпринят буддийскими мыслителями школы Хуаянь.

Сама школа Хуаянь – одно из наиболее философски ориентированных направлений китайского буддизма. Это даже послужило поводом для ее критики со стороны других школ, обвинявших Хуаянь в том, что из-за своей приверженности к теоретическим построениям она пренебрегает буддийской религиозной практикой.

Исходный пункт хуаяньской философии, ее доктринальная основа – образ драгоценной сети бога Индры, описанной в "Гандавьюха сутре". Эта сеть была сплетена из драгоценных каменьев, каждый из которых отражал все остальные камни и, в свою очередь, отражался во всех камнях. В этом образе последователи Хуаянь увидели метафору "дхармового мира" (дхармадхату; фа цзе), единого и целостного универсума. Объясняя учение Хуаянь своим ученикам, Фа-цзан взял десять зеркал и расположил их вокруг статуи Будды таким образом, что статуя стала до бесконечности отражаться в этих зеркалах (подобного рода экспозиции можно видеть и в современных буддийских монастырях в Китае). Этот наглядный пример иллюстрировал одно из четырех базовых положений Хуаянь: "все в одном и одно во всем" – в каждом элементе весь мир и этот элемент – в каждом другом элементе:

Все в одном.

Одно во всем.

Все во всем.

Одно в одном.

Эти положения развертываются хуаяньскими мыслителями в стройную религиозно-философскую систему при помощи двух доктрин: 1) "Взаимная беспрепятственность принципа и феноменов" (ли-ши у ай); 2) "Взаимная беспрепятственность феноменов" (ши-ши у ай).

В философии Хуаянь оба рассмотренных понятия введены, естественно, в буддийский философский контекст. Под принципом (ли) понимается реальность как она есть, истинносущее, по выражению выдающегося российского буддолога О.О.Розенберга. "Вещи-события" (ши) – это проявления "принципа", элементы эмпирической действительности, дхармы в их инобытии (тогда как "принцип" – это дхармы, точнее, Дхарма как она есть). Исходя из махаянского положения о фундаментальном тождестве нирваны и сансары, философы школы Хуа-янь рассматривают "принцип" и "вещи" (феномены) как не только связанные, но и сущностно тождественные начала: феномены – это проявления "принципа", его обнаружение; это как бы "выход" "принципа" из его бытия в мир причинно обусловленных факторов. Поэтому они лишены "своей" собственной независимой от "принципа" природы и по своей сути тождественны ему. Если "принцип" является в вещах, то и вещи, в свою очередь, наделены природой "принципа".